Системы сигнализации >  Новости 

 

С начала года в мурманской области зарегистрировано более 370 пожаров

В отличие от своих коллег по участку — наблюдателей — они называют себя людьми вне политики. Их главная обязанность — не выявлять нарушения при голосовании, а следить за порядком и предотвращать возможные конфликтные ситуации.

 

Появились лишние на участке — на передний план выдвигается милиционер. Пресечь любой конфликт, устранить потенциальную опасность. Участки на предмет подозрительных сумок или коробок в течение двух дней проверяли инженерно-саперные группы, а сегодня с семи утра их коллеги заняли свои посты.

 

Свое место у информационного стенда старший сержант милиции Владимир Тропин покинет только после того, как подсчитают бюллетени. Часов до 12 стоять, подсчитывает молодой милиционер. До этого времени должен следить за порядком. Возможен лишь небольшой перерыв — на обед. И снова на пост.

 

Кроме стационарных постов есть еще и мобильные группы проверки. Вологда сегодня похожа на осажденный милиционерами город. На участках около трехсот милиционеров, плюс несколько десятков проверяющих. В форме и без — следователи, бойцы отделов по борьбе с нарушениями правопорядка, экономическими преступлениями, вневедомственная охрана.

 

За пожарным Александром Чуркиным закреплено сразу два участка. Режим работы прост — 40 минут на одном участке, 10 минут ходьбы и 40 минут на другом. Пожарные сегодня тоже дежурят. У них свои обязанности. Неполитические. Проверить, в каком состоянии запасные выходы, есть ли огнетушители. Трудно представить, что человек с горящим факелом ворвется на участок. Но на всякий случай на чеку все. Мало ли что!

 

Самым напряженным обычно бывает вторая половина дня. Как и в праздничные дни, самая проблемная категория — подвыпившие граждане. Они ведь и дебош могут устроить. Но, учитывая сразу нескольких охранников, это им вряд ли удастся!

 

 

Интервью с главой МЧС состоялось в тот день, когда на многоэтажный дом в Санкт-Петербурге упал башенный кран. Так что нам удалось заглянуть в закулисье работы министра.

 

 

"В кабинете Сергея Кужугетовича – огромный телевизор, который, как выяснилось, еще и мощное средство связи. Генерал-майор МЧС из Питера доложил министру обстановку: что случилось, кого не удалось спасти, а кого – смогли, что будут делать дальше... Рассказал, что город выделил квартиры потерпевшим. Шойгу спросил, нужна ли помощь из центра, получил ответ, что не нужна, и попросил показать ему поближе разрушенную часть дома. Потом заинтересовался краном – покажите сломанную часть. Что-то ему там не понравилось, и он забросал генерала вопросами: вы просчитали траекторию падения, очистили то место, куда кран упадет, проверили, что все коммуникации отключены? Получив утвердительные ответы, успокоился, и мы начали разговор.

 

Стал реже выезжать на ЧП

 

– Неужели бывает так, что разбирают завалы, не отключив кабели и прочие опасные коммуникации?

 

– Случается. Иногда по невнимательности, иногда из-за спешки. Помню, как однажды разбирали завал дома, дождь льет как из ведра, а я смотрю: кран тащит кусок балки, а от нее тянется кабель... И искрит. Случалось, что ищем людей под обломками дома и вдруг звонит телефон – то есть коммуникации не отключены. А если и газ продолжает поступать? Представляете, как может рвануть?

 

– Вы стали реже бывать на местах трагедий. Почему?

 

– Даже не знаю. Когда мы пришли сюда, все учились. И я в том числе. Что-то мы знали, что-то – нет. Мы ведь сами додумались устраивать минуту тишины при землетрясениях. Когда всё замирает – и техника, и спасатели. А иначе как услышать стоны тех, кого еще можно спасти? Где же еще можно научиться, как не на практике? Сейчас для многих спасателей то, к чему мы приходили интуитивно, догадками, ощупью – азбука. У нас высококвалифицированные команды, и я действительно стал реже выезжать на ЧП.

 

– А я читала, что некоторые считают: подготовка недостаточная, есть только один вуз, который готовит специалистов по гражданской обороне, а учебных полигонов в стране всего два...

 

– Для меня это большая новость, я тоже хочу это прочитать. На самом деле у нас несколько крупных центров подготовки спасателей. Они рассредоточены по стране. Есть такой центр в Московской области, это чуть ли не самый крупный в Европе полигон, где представлены все виды чрезвычайных ситуаций, которые только возможны. То есть это катастрофы на воде, на железной дороге, на химически опасных предприятиях, в воздухе, природные и техногенные завалы… После газовой атаки, которую устроили члены «Аум Синрикё» в токийском метро, специально построен на полигоне макет станции метро в натуральную величину… Там же расположен и учебный центр – аудитории. На этот и остальные полигоны мы в первую очередь отправляем всю самую современную технику. Вот закупаем что-то для оснащения спасателей – несколько экземпляров обязательно направляем для обучения.

 

Второй центр у нас на юге, в Красной Поляне, мы его сдали в прошлом году. Там специализация – горная и конная подготовка. В Туапсе – центр по водолазной подготовке. Есть кинологический центр. Уникальный центр на Байкале. В его создание мы вложили почти миллиард рублей. Есть и другие центры. Но мы планируем и дальше развивать эту систему обучения: появляются новые технологии, новые виды катастроф. К великому сожалению, у нас идет неумолимое старение коллектива.

 

– А много людей сегодня хотят стать сотрудниками МЧС?

 

– У нас только на отборочных конкурсах – 16 человек на место. А к экзаменам остается по 9 человек на одно место, причем из них пятая часть – медалисты.

 

– Изучали, почему они идут в спасатели? Считают почетным? Зарплата привлекает? Или у нас в стране столько экстремалов?

 

– Зарплаты у нас такие же, как и у всех. Не думаю, что они способны привлечь кого-то. Мне кажется, люди ищут способ ощутить свою востребованность, возможность реализоваться. В нашей работе результаты видны каждый день… А экстремалы у нас встречаются далеко не всегда. Тут чаще требуется не ошибиться.

 

Велосипед к Новому году

 

– А вы сами знаете, что такое страх? В детстве вы, кажется, перебегали Енисей в ледоход – по льдинам, которые так и норовили перевернуться под ногами. А в 1991 году в Уфе взяли на себя ответственность за направленный взрыв на нефтеперерабатывающем заводе... Это решение требовало, пожалуй, не меньшей силы духа. Где было страшнее?

 

– Это разные страхи. На льду надо было себя пересилить. А в Уфе страх был осознанный. Там преобладала ответственность, решение надо было просчитывать на 80 – 90 процентов. Ведь нельзя же было просто отдать приказ, а там будь что будет. На Уфимском НПЗ обломилась 150-метровая труба, причем обломилась она на высоте 120 м, и 700-тонный обломок навис над установкой по производству бензола. Если бы он упал – катастрофа была бы жуткой. И экологическая, и экономическая. Я предложил провести направленный взрыв и таким образом «вынести» многотонный обломок из опасной зоны. Это ювелирная работа. А если говорить о страхе – мне, как и любому человеку, бывает страшно.

 

– То есть вы, если можно так выразиться, рациональный экстремал? Не против все время оказываться в центре страшных для многих событий, но лишь потому, что чувствуете себя там полезным. И в то же время четко оцениваете, что происходит вокруг.

 

– Человек по-разному себя ведет, когда от его решения зависит только его жизнь и когда он несет ответственность за чужие жизни. Когда один, можно быть более рисковым. Предельное напряжение я испытал во время наводнения на Лене в 2001 году. Что там происходило! Льдины в одноэтажный дом цеплялись одна за другую, упирались в ледяные торосы, и вода разливалась по городу, затапливая все вокруг. Все управление размещалось на подоконнике трехэтажного дома (там же был и мой кабинет). Никаких локаторов, диспетчеров, а на Лене идет борьба с ледовыми заторами, беспрерывно летают самолеты, вертолеты. Кто на какой высоте идет, куда... Мы справились. Кстати, был один забавный случай. Женщина из Ленска просит помощи: «Нам не помогли. Мы не пострадали, но все равно помогите нам». Я попросил разобраться – оказалось, ее дом действительно не пострадал от наводнения. Она в ответ: «А я разве виновата, что его не затопило?» Всем же помогали, и вот ей тоже захотелось.

 

– А за какой еще помощью к вам обращаются люди?

 

– Очень по-разному. Некоторые сами предлагают помощь, у кого-то идея фикс нереализованная. Или, скажем, пришло письмо из одной деревни от маленького мальчика. Он просил велосипед. У них в деревне есть один, но мальчишка-хозяин никому не дает покататься.

 

– И как вы отреагировали?

 

– Купил велосипед и послал ему на Новый год в подарок.

 

Буря и гроза

 

– Нашла на вашем сайте прогноз на 2007 год и с некоторым изумлением обнаружила там, кроме всего прочего, анализ предпосылок возникновения эпидемий. И этим тоже вы занимаетесь?

 

– Предусмотреть эпидемию сложно, но тем не менее каждый год мы знаем, что будет эпидемия гриппа, прогнозируем и другие заболевания... А в ликвидации любой эпидемии задействованы многие структуры, в том числе и МЧС. Впервые мы занялись этим, когда в Дагестане вспыхнула эпидемия холеры. Мы тогда ограничивали маршруты передвижения, наблюдали за регионом, чтобы болезнь не распространялась, дезактивировали те места, где проживали зараженные люди. В 1992 году на границе с Монголией была вспышка чумы крупного рогатого скота. Естественно, ни одна ветслужба с такими объемами справиться не в состоянии, и мы помогали. Наш лагерь стоял две недели, пока очаг не был ликвидирован. Спасатели собирали и утилизировали трупы погибших животных. Это была очень сложная работа, при морозе в 44–45oC, в горах...

 

– Еще была сибирская язва...

 

– Постучите по дереву. К счастью, это очень редкое явление. Но если эта самая сибирская язва проявится, последствия будут очень тяжелыми. Во время наводнений мы в первую очередь смотрим за могильниками скота, болевшего сибирской язвой. Чтобы они не размывались.

 

– Для МЧС закупаете наше или импортное оборудование?

 

– В основном российское. Когда мы только начинали работать, институты, по большей части оборонные, разработали для нас серию оборудования – и гидравлические, и климатические инструменты, и домкраты, и авиационные средства (например КА-32, МИ-26). У нас даже такой банальной вещи, как веревка, не было. Все покупали за рубежом. А сейчас покупаем лишь то, чего пока нет в нашей стране. И то потому, что ждать не можем, пока наши ученые такое же сделают.

 

– Ну, а когда недавно на железной дороге была авария и разлилась нефть, там как раз и не хватило оборудования, которое могло бы ее собрать.

 

– Разлив нефти – это ответственность собственника. В данном случае железной дороги. Надо, чтобы они были оснащены таким оборудованием.

 

– МЧС в 2001 году слилось с пожарными. Молодое ведомство поглотило более старое, имеющее и историю, и традиции. Приходилось преодолевать сопротивление?

 

– Безусловно, это психологический перелом для пожарных. Но здесь надо отказаться от эмоций и посмотреть: что для общества необходимо? А нужно, чтобы появились единые пожароспасательные подразделения, которые в состоянии выезжать и на ДТП, и на обрушение зданий и сооружений, и на пожары, чтобы в этих бригадах появились и парамедики (одновременно и спасатели, и медики)… Если брать рабочее время, допустим, французского пожарного за 100 процентов, то обнаружим, что тушением пожаров он занимается всего 10 процентов своего рабочего времени. В остальных случаях он занят работой на ДТП, устранением аварий в системе ЖКХ, на химических предприятиях и так далее. Мне кажется, что и России не стоит так расточительно относиться и к финансам, и к трудовым ресурсам. Сегодня непозволительная роскошь иметь разные службы: чтобы одни люди занимались только тушением пожаров, а другие – только работой на ДТП и так далее.

 

Не могу сказать, что происходила какая-то ломка. Скорее объяснения, дополнительное обучение. Когда мы взяли пожарных, у них было 17 тысяч очередников на квартиры по стране. Мы начали обеспечивать их жильем. В первый год увеличили им зарплату в два раза. Я каждый месяц получаю сводку о зарплате всех работников. И каждую неделю мы обсуждаем в том числе и эти вопросы на селекторном совещании. Если выясняется, что где-то задерживают выплаты, тут же посылаем туда специалистов. Разбираться.

 

– Вы жестко руководите своим ведомством? Распекаете часто? Что происходит, если вы очень сердиты на кого-то?

 

– И буря, и гроза. Но потом всегда стараюсь разобраться.

 

Охота – это состязание со зверем

 

– У вас не так уж много досуга. Известно, что любите охоту, у вас есть внуки... Если выкраиваете свободное время, в чью пользу выбор?

 

– Что на охоту, что к внукам (у меня 5-летняя внучка Даша и 2-летний внук Кирилл) вырваться удается редко. Но, видите ли, чтобы поехать на охоту, надо выкроить хотя бы 4 – 5 дней. Это сложно. Дочка с внуками к нам приезжают сами, так что их я вижу регулярно.

 

– Внук спасателем будет?

 

– Не знаю, не знаю. Он славный мальчик, но весь уже в ранах.

 

– Не боится ничего?

 

– Вот это самое плохое, что не боится ничего…

 

– А на охоту с компанией ездите?

 

– По-разному. В общепринятом понимании охота – это только охота и ничего больше. Но для меня – в первую очередь это общение с природой и своеобразный ритуал. И свобода – тебе не надо никуда бежать, никаких встреч, переговоров, выключен телефон... Зато физической работы во время охоты больше. Именно потому, что я считаю это отдыхом. Как бы объяснить? Я люблю всякие штуки мастерить из дерева. Как раз на охоте, в тайге, и занимаюсь этим. Вот их сейчас в Москву привезли, выставку открою у нас в клубе – для друзей и тех, кто захочет увидеть.

 

– Привозите с охоты чучела убитых вами животных?

 

– Нет. Чучело – оно нужно для того, чтобы похвастаться трофеем. Я не любитель этого. Охота в моем понимании – это соперничество со зверем: кто кого перехитрит. Я не люблю европейскую охоту, когда в определенное время в определенное место приходят, скажем, кабаны, так как знают: там есть еда. А их стреляют... И стреляют много, зная при этом, что съедят максимум 100 граммов мяса. Это не по мне. Охота должна быть спортивной, азартной, и ты со зверем должен быть на равных.

 

5 интересных фактов

 

Отец министра Кужугет Шойгу в 50-х годах был главным редактором газеты «Тувинская правда» и сотрудничал с «Известиями» – у него до сих пор сохранилось удостоверение внештатного корреспондента этой газеты. А в 1980-х занимал пост зам. председателя Совмина Тувинской АССР. Отец с раннего детства брал сына на охоту, учил различать следы диких зверей, метко стрелять. Однажды семилетний Сергей остался в заснеженном лагере один, с заряженным ружьем – взрослые выслеживали в тайге зверя. Сейчас зимой родители Шойгу живут в Москве, в скромной типовой квартире.

 

С пятого класса и до окончания школы родители отправляли Сергея Шойгу на все лето на археологические раскопки в зоне затопления Саяно-Шушенской ГЭС. В экспедиции Сережа сам стирал одежду, помогал готовить еду и, конечно, не отставал от взрослых археологов в поле.

 

В школе будущий министр был сорванцом, вожаком среди подростков. Никто не мог, например, так же лихо прыгнуть с 10-метровой высоты в реку и попасть в середину резиновой камеры от трактора «Беларусь», которая, стоя на якоре, качалась на воде. Многие, экспериментируя, ломали ключицы, плечи, ноги...

 

Хотел поступать в Высшую школу КГБ СССР им. Ф. Дзер­жинского, но его не приняли – ему было только 17 лет. И он пошел в Красноярский политех, выдержав огромный конкурс.

 

У Шойгу две дочери. Старшая Юлия – директор Центра экстренной психологической помощи МЧС РФ. Кроме того, она эксперт-психолог в телепрограмме «Я выжил!» (ДТВ). Младшая дочь Шойгу Ксения еще учится, ей 16 лет."

 

С 1 по 8 марта в Березниках побывали специалисты лаборатории НИИ МЧС России. Напомним, что 29 января в Березниках под председательством главы МЧС Сергея Шойгу состоялось заседание Правительственной комиссии по недопущению негативных последствий аварии на БКПРУ-1 ОАО «Уралкалий», на котором и было принято решение направить в Березники передвижную лабораторию.

 

За время пребывания в Березниках специалисты лаборатории провели инструментальное обследование городских зданий, список которых был подготовлен городской администрацией совместно с представителями краевого управления МЧС. Всего в список вошли 20 зданий, расположенных как на подработанных участках городской территории, так и на целиках.

 

Все необходимые исследования проводились с применением современного оборудования. Были обследованы несущие конструкции зданий. С помощью системы датчиков изучалась степень надежности крепежных элементов. Все затраты за проведенный объем работы производились за счет средств МЧС России.

 

По оценке специалистов лаборатории НИИ МЧС на обработку полученной информации потребуется не меньше месяца. Результаты проделанной работы планируется представить во второй декаде апреля, – сообщили «Новому Региону» в пресс-службе администрации Березников.

 

В Мурманской области с начала 2007 года зарегистрировано 372 пожара, ущерб от которых составил более 5,6 миллиона рублей. При пожарах погибли 11 человек, получили травмы 18 человек.

 

По данным Главного управления МЧС России по Мурманской области, по сравнению с аналогичным периодом 2006 года количество пожаров уменьшилось на 0,8%, ущерб уменьшился на 40,6%, число погибших уменьшилось на 8 человек. При тушении пожаров спасены 56 человек и материальных ценностей на общую сумму более 13,7 миллиона рублей, передает Мурманский бизнес-портал.

 

Системы сигнализации >  Новости